Справка |
Календарь |
Поиск |
Сообщения за день |
28.06.2023, 05:20 | #101 |
Berz Borz, Dishni, Dep
|
Просвещение в тени тихой молитвы! Зима 1820 года, лишь только вступив в свои права, завалила обильным снегом петербургские улицы. Несколько дней подряд, он падал на город, словно решив накрыть белым покрывалом серый Петербург. Город, буквально тонул в бесчисленных снежинках, создавая не проходимые сугробы. Дворники еще не успели перейти в режим зимней работы, и поэтому, продолжали свое любимое занятие, как беспробудный запой. Снег мог властвовать во всю свою волю. Чистить улицы и дворы, пока не было кому. Господа жаловались на сие безобразие, но убирать эту белую напасть, им никак даже в голову не приходило. Они не были приучены подобному труду черни с сызмальства. И сколько бы они, не кричали на челядь, все было без толку. Никто из домашней прислуги, не мог справиться с ним, так же ловко, как это делают наглые и пьяные дворники. От сугроба к сугробу перебирающиеся пешеходы, старались прижиматься к домам. Пытаясь найти путь с наименьшим углублением для низкой и не особо теплой обуви. Чем вызывали открытое недовольство и даже ругань от жильцов домов, засевших у своих окон. Кто-то из них, чтобы любоваться зимней красотой, через немытые уже сто лет окон, а кто-то, яростно ругаться через те же хрупкие стекла. Дабы прохожие, не разбили случайно, навалившись на их окна. Кому же понравиться, затыкать образовавшийся проем в окне, подушкой, и к тому же зимой перед морозами! И век ждать стекольщика из того же запоя. И что еще хуже, пока его отпустить белая белка. И проходя мимо одного окна, пешеход мог видеть странную картину за окном. Как несколько человек, стояли вокруг стола и смотрели на тусклую свечу, стоявшую в центре стола. Которая, к тому же, еще и мельтешила от чего-то в комнате. То ли от их глубокого и частого дыхания, или от слабого сквозняка гуляющего по дому. Все они, стояли как мраморные столбы, неподвижно. Не поднимая друг на друга глаза и не произнося ни слова. Если бы только знали, прохожие, насколько были далеки от окружавшей реальности эти люди в своих мыслях. То возможно и посочувствовали бы им через свои вечные страдания и не только от этого снега на голову в самом начале зимы. Поэтому, прохожие ошибались, пологая, что они загипнотизированы этой тусклой свечой и стоят над ним, делать от нечего. Как только протирать казенный пол, казёнными сапогами за казенный счет. Нет, они смотрели не на свечу, а на кипу бумаг, сокрытые светом этой свечи, лежавшие чуть поодаль, на том же столе. И дышали они, как можно тихо, дабы не привлечь к себе внимание от стоящих рядом коллег. В абсолютно мертвой тишине, между ними решался вопрос. Кто доставит эту чертову писанину в императорский дворец!? Даже стоять над ним было убийственно для карьеры любого из них. Они же прочли эти листы, хоть и по долгу службы были вынуждены читать всякую ересь на власть и на высших особ! Как всегда, дешевые листы бумаги, исписанные дешевыми чернилами, пером не лучшего качества. Все они были в множестве клякс и в изображениях, неких людей из фантазии писателя, но с явными чертами схожести реальных и особых лиц. И каждое слово на этих горящих пламенем листах, стреляли им в душу каждого, как противник на дуэли. Прочли, вот потому и петля на их шее, одним движением пальца! Начальник имперской цензуры БарбароССа не мог выбрать сам, кого подставить под возможный удар в очередной раз! Если бы только обошлось понижением чина и жалования, то не было столько мук, отослать сей ужас через Рон-а! Но при осознании наказания, как лишения всего нажитого и строгой каторгой. Наказанием сравнимой с долгой смертью, хотелось послать другого, более не важного, пусть и доброго служащего! И не было ведомо, что сей труд, равно как и другие, станут классикой мировой литературы. По которой будут судить и восхвалять эту же страну. Которая сделала всё, чтобы остановить поток сознания писателей и поэтов на их век царствования. На обеде, императрица всея п-руссии Марти ll, будет принимать благородную пищу не только съедобную, но и пищу - просвещения. Званые гости обязаны вести беседы на высокие и актуальные темы с императрицей. Без шаблонных докладов и пояснений, а тонко и изыскано под стать высшей сословии человечества. Зная о великом увлечении Марти ll литературными произведениями и стихотворным жанром, все гости денно и нощно читали всё в захлеб. Лишь бы блеснуть своими знаниями трудов того или иного автора. Когда как сама императрица, знала почти всех авторов критиков и лояльных. И не только по литературным псевдонимам, но и по именам и фамилиям от министра тайной имперской полиции Сэйдо Муса. А так же сама читала их черновики, доставленные через редакторов в отдел имперской цензуры. И не было во всей империи такого смельчака, кто бы решился удалить хоть одну букву, до того, как прочтут весь черновик в отделе цензуры Петербурга. Как не было и в самом этом отделе, кто бы сам, лично, отозвался бы доставить подобную писанину критиков. У них было время и долгое, стоять как столпы творения или к обеду следующего дня застрелится самим, или вызвавшись на дуэль пасть от пули оскорбленного. Чтобы избежать разорения и позора каторги. Где им грозило унижение и долгая смерть от безжалостных смердов. Так, в муках и страданиях тысячи людей в империи, рождалась новая литература на новом имперском языке, про новые надежды на гниющем самодержавии, прорываясь в мировую классику. Снося многим, буйные головы и лишая многих, привилегией обеспеченной жизни в каторгах и на дуэлях. Прошедшие цензуру нетленные произведения становились: Для высшего сословия предметом просвещения и восхваления. Для более низких сословий, предметом изучения и споров. Для офицеров, лишь именами из запомнившихся нескольких авторов и парой заготовок из их трудов в своем обществе. Для солдат и черни, лишь пустым звуком, каких то там имен и фамилий, исписавшие целые книги. А они, чернь солдафонская пожизненно, всегда была большинством в П-русси испокон веков. И вот они, выстроившись в ровные ряды по военной немецкой науке, несли свет знаний от гигантов мышления на остриях немецких штыков и сабель, ядер и огня, крови и боли. Искренне ненавидя дикарей с опасных гор. Необразованных этими трудами, коими зачитывались во всем мире, куда дотянулись их военные клешни и ложь и обман. Не понимая, почему эти отсталые аборигены не шли им на встречу с благодарностью за передовые от них науки для их великого развития. А всеми силами старались погасить свет знаний убивая их, сами принимая верную гибель от лучшего в мире немецкого оружия. Огромными усилиями покорили они малые народы. Похоронив в истории лучших сынов и дочерей Кавказа. Стоявших насмерть! Передали выживших и усмиренных п-русским учителям и преподавателям, обратить дикарей в образованных людей на трудах гигантов п-русской мысли. Читали и обсуждали, писали о своем понимании того или иного автора, изучали их труды, способные из них, становились учеными. Не пропуская ни единой их мысли, вконец породили новый вид людей. Людей образованных и грамотных в своей массе. Все зачитывались этими произведениями, поэмами и стихотворениями, именитых на весь мир авторов. Пушкина, Толстого, Чехова, Лермонтова, Достоевского, Тургенева, Есенина, Блока и прочих. Кичились и гордились ими по случаю и так, ради понта. Козыряя ими пред цивилизованными народами мира. Казалось бы, к чему еще стремиться новому человеку мира, имея огромный кладезь самых глубоких знаний. При ломящихся библиотеках от книг, малых и многотомных. Читай весь день и всю жизнь, не перечитать никому. И вновь полками и дивизиями, разорили и умертвили малограмотных нохчий. Захватили их сады, поля, горы и села, а выживших подчинили под свою просвещенную власть. Расселили своих людей в новых населенных пунктах на костях покоренного народа из бандитов и абреков. Начали просвещать в свой мир всеми науками и мыслями, заставляя знать каждый день. Громогласно требуя учиться, учиться и еще раз учиться, как им завещали их мертвые "боги". И как спрашивали со всех знания и смирение их живые "боги". Оглянувшись вокруг себя, их потомки поняли, что тихо молящиеся и почти безграмотные в общей массе, перевоспитали их. Незаметно их великим умам, внушили им простые и высшие ценности, создающие из человека - Человека обыкновенного. И ни одно их великое произведение не дало им и доли того, что дали им покоренные дикари. - Человечность! Которая была ими похоронена под грудами книг, взывающим ко всем человеческим страстям, а не к душе, данной Богом, человеку! И больше из их уст не слышались те имена, коими они так гордились, как тогда, когда они крепко держали каленные и окровавленные штыки кровью этих дикарей. Они, мертвые и живые гиганты мыслей померкли в бесполезности взрашения в мир - Человека. Простые имена дикарей открыли им мир людей, а не приняли мысли одного человека для всех людей. Чувствовать себя людьми, им понравилось больше, чем все стихи Есенина и прочих, которые ни о чем для настоящей души Человека! Шли ровным шагом, ощетинившись штыками и груженные своими книгами, чтобы усмирить и просветить простых людей, простые люди их победили изнутри! Уж лучше было бы для всех, если бы сначала, приходили бы их "боги" живыми к нам, став от нас людьми, не сеяли бы для всех бесполезное зло.
__________________
1аʼузу биЛлях1и мина-ш-шайт1ани-р-раджим. Аллах1у Акбар! Сложно прожить ту жизнь, против которой, ты поставил всю жизнь. © |
28.06.2023, 18:42 | #102 | ||
Berz Borz, Dishni, Dep
|
Просвещение в тени тихой молитвы! Зима 1820 года, лишь только вступив в свои права, завалила обильным снегом петербургские улицы. Несколько дней подряд, он падал на город, словно решив накрыть белым покрывалом серый Петербург. Город, буквально тонул в бесчисленных снежинках, создавая не проходимые сугробы. Дворники еще не успели перейти в режим зимней работы, и поэтому, продолжали свое любимое занятие, как беспробудный запой. Снег мог властвовать во всю свою волю. Чистить улицы и дворы, пока не было кому. Господа жаловались на сие безобразие, но убирать эту белую напасть, им никак даже в голову не приходило. Они не были приучены подобному труду черни с сызмальства. И сколько бы они, не кричали на челядь, все было без толку. Никто из домашней прислуги, не мог справиться с ним, так же ловко, как это делают наглые и пьяные дворники. От сугроба к сугробу перебирающиеся пешеходы, старались прижиматься к домам. Пытаясь найти путь с наименьшим углублением для низкой и не особо теплой обуви. Чем вызывали открытое недовольство и даже ругань от жильцов домов, засевших у своих окон. Кто-то из них, чтобы любоваться зимней красотой, через немытые уже сто лет окон, а кто-то, яростно ругаться через те же хрупкие стекла. Дабы прохожие, не разбили случайно, навалившись на их окна. Кому же понравиться, затыкать образовавшийся проем в окне, подушкой, и к тому же зимой перед морозами! И век ждать стекольщика из того же запоя. И что еще хуже, пока его отпустить белая белка. И проходя мимо одного окна, пешеход мог видеть странную картину за окном. Как несколько человек, стояли вокруг стола и смотрели на тусклую свечу, стоявшую в центре стола. Которая, к тому же, еще и мельтешила от чего-то в комнате. То ли от их глубокого и частого дыхания, или от слабого сквозняка гуляющего по дому. Все они, стояли как мраморные столбы, неподвижно. Не поднимая друг на друга глаза и не произнося ни слова. Если бы только знали, прохожие, насколько были далеки от окружавшей реальности эти люди в своих мыслях. То возможно и посочувствовали бы им через свои вечные страдания и не только от этого снега на голову в самом начале зимы. Поэтому, прохожие ошибались, пологая, что они загипнотизированы этой тусклой свечой и стоят над ним, делать от нечего. Как только протирать казенный пол, казёнными сапогами за казенный счет. Нет, они смотрели не на свечу, а на кипу бумаг, сокрытые светом этой свечи, лежавшие чуть поодаль, на том же столе. И дышали они, как можно тихо, дабы не привлечь к себе внимание от стоящих рядом коллег. В абсолютно мертвой тишине, между ними решался вопрос. Кто доставит эту чертову писанину в императорский дворец!? Даже стоять над ним было убийственно для карьеры любого из них. Они же прочли эти листы, хоть и по долгу службы были вынуждены читать всякую ересь на власть и на высших особ! Как всегда, дешевые листы бумаги, исписанные дешевыми чернилами, пером не лучшего качества. Все они были в множестве клякс и в изображениях, неких людей из фантазии писателя, но с явными чертами схожести реальных и особых лиц. И каждое слово на этих горящих пламенем листах, стреляли им в душу каждого, как противник на дуэли. Прочли, вот потому и петля на их шее, одним движением пальца! Начальник имперской цензуры БарбароССа не мог выбрать сам, кого подставить под возможный удар в очередной раз! Если бы только обошлось понижением чина и жалования, то не было столько мук, отослать сей ужас через Рон-а! Но при осознании наказания, как лишения всего нажитого и строгой каторгой. Наказанием сравнимой с долгой смертью, хотелось послать другого, более не важного, пусть и доброго служащего! И не было ведомо, что сей труд, равно как и другие, станут классикой мировой литературы. По которой будут судить и восхвалять эту же страну. Которая сделала всё, чтобы остановить поток сознания писателей и поэтов на их век царствования. На обеде, императрица всея п-руссии Марти ll, будет принимать благородную пищу не только съедобную, но и пищу - просвещения. Званые гости обязаны вести беседы на высокие и актуальные темы с императрицей. Без шаблонных докладов и пояснений, а тонко и изыскано под стать высшей сословии человечества. Зная о великом увлечении Марти ll литературными произведениями и стихотворным жанром, все гости денно и нощно читали всё в захлеб. Лишь бы блеснуть своими знаниями трудов того или иного автора. Когда как сама императрица, знала почти всех авторов критиков и лояльных. И не только по литературным псевдонимам, но и по именам и фамилиям от министра тайной имперской полиции Сэйдо Муса. А так же сама читала их черновики, доставленные через редакторов в отдел имперской цензуры. И не было во всей империи такого смельчака, кто бы решился удалить хоть одну букву, до того, как прочтут весь черновик в отделе цензуры Петербурга. Как не было и в самом этом отделе, кто бы сам, лично, отозвался бы доставить подобную писанину критиков. У них было время и долгое, стоять как столпы творения или к обеду следующего дня застрелится самим, или вызвавшись на дуэль пасть от пули оскорбленного. Чтобы избежать разорения и позора каторги. Где им грозило унижение и долгая смерть от безжалостных смердов. Так, в муках и страданиях тысячи людей в империи, рождалась новая литература на новом имперском языке, про новые надежды на гниющем самодержавии, прорываясь в мировую классику. Снося многим, буйные головы и лишая многих, привилегией обеспеченной жизни в каторгах и на дуэлях. Прошедшие цензуру нетленные произведения становились: Для высшего сословия предметом просвещения и восхваления. Для более низких сословий, предметом изучения и споров. Для офицеров, лишь именами из запомнившихся нескольких авторов и парой заготовок из их трудов в своем обществе. Для солдат и черни, лишь пустым звуком, каких то там имен и фамилий, исписавшие целые книги. А они, чернь солдафонская пожизненно, всегда была большинством в П-русси испокон веков. И вот они, выстроившись в ровные ряды по военной немецкой науке, несли свет знаний от гигантов мышления на остриях немецких штыков и сабель, ядер и огня, крови и боли. Искренне ненавидя дикарей с опасных гор. Необразованных этими трудами, коими зачитывались во всем мире, куда дотянулись их военные клешни и ложь и обман. Не понимая, почему эти отсталые аборигены не шли им на встречу с благодарностью за передовые от них науки для их великого развития. А всеми силами старались погасить свет знаний убивая их, сами принимая верную гибель от лучшего в мире немецкого оружия. Огромными усилиями покорили они малые народы. Похоронив в истории лучших сынов и дочерей Кавказа. Стоявших насмерть! Передали выживших и усмиренных п-русским учителям и преподавателям, обратить дикарей в образованных людей на трудах гигантов п-русской мысли. Читали и обсуждали, писали о своем понимании того или иного автора, изучали их труды, способные из них, становились учеными. Не пропуская ни единой их мысли, вконец породили новый вид людей. Людей образованных и грамотных в своей массе. Все зачитывались этими произведениями, поэмами и стихотворениями, именитых на весь мир авторов. Пушкина, Толстого, Чехова, Лермонтова, Достоевского, Тургенева, Есенина, Блока и прочих. Кичились и гордились ими по случаю и так, ради понта. Козыряя ими пред цивилизованными народами мира. Казалось бы, к чему еще стремиться новому человеку мира, имея огромный кладезь самых глубоких знаний. При ломящихся библиотеках от книг, малых и многотомных. Читай весь день и всю жизнь, не перечитать никому. И вновь полками и дивизиями, разорили и умертвили малограмотных нохчий. Захватили их сады, поля, горы и села, а выживших подчинили под свою просвещенную власть. Расселили своих людей в новых населенных пунктах на костях покоренного народа из бандитов и абреков. Начали просвещать в свой мир всеми науками и мыслями, заставляя знать каждый день. Громогласно требуя учиться, учиться и еще раз учиться, как им завещали их мертвые "боги". И как спрашивали со всех знания и смирение их живые "боги". Оглянувшись вокруг себя, их потомки поняли, что тихо молящиеся и почти безграмотные в общей массе, перевоспитали их. Незаметно их великим умам, внушили им простые и высшие ценности, создающие из человека - Человека обыкновенного. И ни одно их великое произведение не дало им и доли того, что дали им покоренные дикари. - Человечность! Которая была ими похоронена под грудами книг, взывающим ко всем человеческим страстям, а не к душе, данной Богом, человеку! И больше из их уст не слышались те имена, коими они так гордились, как тогда, когда они крепко держали каленные и окровавленные штыки кровью этих дикарей. Они, мертвые и живые гиганты мыслей померкли в бесполезности взрашения в мир - Человека. Простые имена дикарей открыли им мир людей, а не приняли мысли одного человека для всех людей. Чувствовать себя людьми, им понравилось больше, чем все стихи Есенина и прочих, которые ни о чем для настоящей души Человека! Шли ровным шагом, ощетинившись штыками и груженные своими книгами, чтобы усмирить и просветить простых людей, простые люди их победили изнутри! Уж лучше было бы для всех, если бы сначала, приходили бы их "боги" живыми к нам, став от нас людьми, не сеяли бы для всех бесполезное зло. Цитата:
Цитата:
__________________
1аʼузу биЛлях1и мина-ш-шайт1ани-р-раджим. Аллах1у Акбар! Сложно прожить ту жизнь, против которой, ты поставил всю жизнь. © |
||
28.06.2023, 21:56 | #103 |
бакъйолу аккази)
|
))) Борз, не хочу быть владычицой морской, баьхчунна дайна- ма хилийта со цера императрица)
|
28.06.2023, 22:02 | #104 | |
Berz Borz, Dishni, Dep
|
Цитата:
Правь теперь.))))))))) Суна наб кхетара яцара и д1а цаязадич)))))
__________________
1аʼузу биЛлях1и мина-ш-шайт1ани-р-раджим. Аллах1у Акбар! Сложно прожить ту жизнь, против которой, ты поставил всю жизнь. © |
|
28.06.2023, 22:05 | #105 | |
Berz Borz, Dishni, Dep
|
Цитата:
Мне важно было выразить эту мысль. Не знаю, получилось или нет, но ее нужно кому-то выразить на профессиональном уровне. Все их знания потонули столкнувшись с нашим менталитетом.
__________________
1аʼузу биЛлях1и мина-ш-шайт1ани-р-раджим. Аллах1у Акбар! Сложно прожить ту жизнь, против которой, ты поставил всю жизнь. © |
|
28.06.2023, 22:16 | #106 |
бакъйолу аккази)
|
|
29.06.2023, 00:01 | #107 |
Berz Borz, Dishni, Dep
|
Ва, махала хетара дара суна, ахьа, т1аьхьрнаг царах схьала оьлна аьлла хезча. Нохчий чохь мелла йолун бежан йийна, той х1оттура даракх ас, оццала ч1оха хала хеттан))))))))
__________________
1аʼузу биЛлях1и мина-ш-шайт1ани-р-раджим. Аллах1у Акбар! Сложно прожить ту жизнь, против которой, ты поставил всю жизнь. © |
29.06.2023, 04:55 | #108 | |
Сэйдо
|
Цитата:
Ладно профессия, в угоду жанра, можно потерпеть, но под началом женщины, это нереально |
|
29.06.2023, 04:56 | #109 |
Сэйдо
|
А рассказ хорош
|
29.06.2023, 14:59 | #110 | |
Berz Borz, Dishni, Dep
|
Цитата:
Если я подгоню рассказ под царя, то она доест мой мозг, напоминая мне, как я сдался))))) Так, что Муса, никак нельзя-сь, мне сдаваться))))))) На кону приговор - "а я говорила, говорила, говорила!"))))
__________________
1аʼузу биЛлях1и мина-ш-шайт1ани-р-раджим. Аллах1у Акбар! Сложно прожить ту жизнь, против которой, ты поставил всю жизнь. © |
|