[Marty]

Котел из Нашха и тайповые котлы

Многим, вероятно, приходилось слышать (в том числе и от самих чеченцев) обвинения в том, что знаменитого общенационального котла в Нашхе не существовало и что это красивая легенда, придуманная чеченской интеллигенцией в XX веке. Однако русский исследователь И. Попов еще в XIX веке оставил ясное свидетельство о существовании нашхинского котла:
«Передавая устные рассказы потомкам, ичкеринцы говорят, что у нашаховцев была устроена община, что выражалось общим большим котлом, в котором приготовлялась пища. Котел тот служит символом дружбы людей, решившихся разделять одну участь» (И. Попов, Ичкеринцы. Исторический очерк. // Сборник сведений о Терской области. Вып. I. Владикавказ, 1878 г., стр. 263).
Как рассказывал краевед, знаток истории Чечни Саламат Гаев, нашхинский котел (Къоман йай, «национальный котел») имел такие размеры, что в нем можно было сварить мясо одного быка. Бытуют рассказы о том, что к этому котлу с внешней стороны были припаяны полосы, на которых какой-то системой письма были выгравированы названия всех коренных чеченский тайпов. Приходилось также слышать, что тайпы были обозначены не письмом, а знаками (тайповыми тамгами). Скорее всего, верно это второе предположение и вот почему.
В указанном выше сборнике (стр. 267) напечатана статья без указания автора (судя по текстуальным совпадениям, ее автором также является И. Попов) под названием «Землевладение у чеченцев». Эта статья начинается с описания того, как происходили первые переселения чеченцев с гор на равнину. И вот что там сообщается о родовом быте чеченцев в горах, за 14 поколений до времени написания заметки (1887 г.):
«Сначала на родине людей было так немного, что каждый род имел общий большой котел. Раз в год, именно в весенний праздник, в общем котле варили мясо от скота, жертвуемого фамильной артелью, и трапеза была общая, все были сыты. Пиво тоже варили в общем фамильном котле. На родовых котлах этих были намечены знаки всех фамилий, принадлежавших к котлу. В этих же котлах готовилось угощение при свадьбах и поминках».
Таким образом, выясняется, что у чеченцев был не только общенациональный котел в Нашхе, но и каждый тайп («род») имел свой общий котел (тайпан йай), на котором были обозначены «знаки» (по-видимому, тамги, эмблемы) входящих в тайп фамилий (цIийн нах, некъий, вар//гар).
Свой «герб», свой особый знак, имели не только фамилии, но и тайпы. Это – установленный факт. Этнограф и кавказовед Л.И. Лавров в своей книге «Кавказские тамги» (в Сети она есть) приводит около 30 таких чеченских родовых знаков. И именно подобные тайповые знаки-эмблемы, скорее всего, и были каким-то образом нанесены на внешнюю сторону общенационального котла в Нашхе.

[Marty]

Урартийское название озера Ван – «горное»

Как известно, царство Урарту располагалось в гористой местности и поэтому в урартской топонимии встречается множество названий, образованных от основы арц (арс). Из контекста древних описаний становится ясно, что эта основа предстает перед нами в значении «гора». Урартийских названий с основой арц (арс) можно привести множество, но мы ограничимся несколькими характерными примерами. В анналах ассирийского царя Саргона II (правил в 722 — 705 гг. до н.э.) упоминается урартийская крепость Аргиштиуна «на горе Арциду», целый ряд урартийских крепостей на «утесах горы Арцабка», укрепленные города между «высокими горами Арцабией и Иртией». Классическим примером названий подобного рода является Арсиу – так именовалась гора, на которой стояла священная столица Урарту город Ардини (Муцацир). Саргон II о своем внезапном нападении на этот город, состоявшемся в 714 г. до н.э., сообщает следующее:
«...с одной лишь единственной личной моей колесницей и 1000 моих пылких конников, лучников, пращников и копьеносцев – моими храбрыми воинами, сведущими в битвах, – я построил войска и, направив путь в Мусасир дорогою трудной, я заставил войско мое подняться на Арсиу, могучую гору, подъем на которую, как на иглу, невозможен».
Укажем, что урартийцы ждали ассирийцев для битвы в ином месте и потеря священной столицы стала для них не только моральным ударом, но и обернулась экономическим крахом, поскольку в Ардини хранилась казна государства, сакральные регалии царей и другие сокровища, целиком доставшиеся Саргону II.
Интересно, что один из урартских городов, который располагался на мысе северного берега озера Ван, назывался Арцкэ. Название это, по нашему мнению, с урартийского переводится как «горные ворота» (урартский термин кэ/ка «ворота» родственно нахчийскому ков/кав в том же значении). Как известно, оз. Ван почти со всех сторон окружено горами: с юга его огибает Восточный Тавр, с востока – Курдские горы, а с северо-востока – хребет Аладаглар. И поэтому назвать город, располагающийся на берегу озера, в проходе между горами, «горными воротами» было вполне логичным с ландшафтной точки зрения.
Кстати, известно, что в античные времена озеро Ван – колыбель урартийского народа и государственности, – обозначалось по названию столицы Тушпы. Античные и древнеармянские авторы называют это озеро Тосп (или Тоспитас) и Тосб. Однако древнегреческий историк и географ I в. до н.э. Страбон из Амасии сохранил нам старое урартийское название этого озера – Арсена, что в свете отмеченных выше значений и ландшафтных особенностей этого региона означает «горное». Весьма вероятно, что греческая транскрипция слегка исказила это название и в своем аутентичном виде оно звучало как Арсени/Арсини (основа ars – «гора» и суффикс принадлежности ni).Описывая озера Урмию (Мантиану) и Ван (Тоспитас), Страбон в своей «Географии» отмечает:
«Есть в Армении также большие озера. Одно носит название Мантиана, что в переводе значит "синее". Как говорят, оно самое большое после Меотиды соленое озеро; простирается оно до Атропатии; на нем устроены солеварни. Другое – Арсена, называемое также Тоспитас. Оно содержит соду, очищает и восстанавливает одежду. Однако в силу этой примеси соды вода озера негодна для питья».