Старый 06.05.2018, 00:59 #31
Ters-Maimal Ters-Maimal вне форума
Платина
Аватар для Ters-Maimal
 
instagram
 
Регистрация: 21.08.2016
Адрес: В паралельной вселенной
Сообщений: 4,278
Вес репутации: 3571
Ters-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможно
По умолчанию

Умалат ЛАУДАЕВ. Чеченское племя1

Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1872. Вып. VI.

"Чеченцы не имели князей и были все равны между собой, а если случалось, что инородцы высших сословий селились между ними, то и они утрачивали свой высокий род и сравнивались с чеченцами. Чеченцы называют себя узденями (озди или уздень); слово это у них имеет другое значение, чем у их соседей. У последних узденство делилось на степени, слово «уздень», заимствованное ими от соседей, означает у чеченцев «человек свободный, вольный, независимый», или, как они сами выражаются, «вольный, как волк» (борз-сенна).

Соседи их жили на княжеских землях, по праву ли или силою приобретенных; у чеченцев же земля была общею, и если случалось, что они селились на княжеских землях, с условием платить подать, то, усилившись, переставали ее платить и завладевали землею. Им было стыдно платить за землю, которую Бог создал для всех равно; плативших ясак горные соплеменники осмеивали и упрекали, называя их «лай», то есть холопами. По понятиям об узденстве, чеченец не мог подчинить себя другому лицу, ибо тогда узденство его теряло значение. Отсюда ясно, почему они не терпели у себя никакой власти и не выбирали из своей среды предводителей. Даже такие общественные должности, как старшина аула, десятник (тургак) и др., не существовали в прежних чеченских аулах и если случалось, что общественные беспорядки принуждали народ выбирать начальствующее лицо, то власть его была мнимою и его слушались только его фамилия и родственники. Чтобы еще резче выразить свое равенство, чеченцы называют себя витязями или воинами, по-чеченски «конахи». Чтобы изобразить отвагу или щедрость какого-либо лица, говорят: «им дики конахи ву», т. е. «он хороший воин». Слово это нельзя применить ни к русскому «молодец», ни к кумыкскому «игит» (джигит).

Эти воинственные люди расправлялись между собою силою оружия; дерущихся разнимали, мирили и улаживали дело домашним образом. Но подобный третейский суд мог быть применяем только между однофамильцами. В первобытные времена пастушеской жизни старший в роде был уважаем своею фамилией. Он решал домашние несогласия и споры, он был и отцом фамилии, и наставником, и начальником. В случае спора двух фамилий старшие в роде советовались, как бы уладить дело, условливались, и никто им не противоречил. Но, размножившись, народ стал иметь более тяжб, как поземельных, так и по воровству, по увозу женщин и проч.

Тогда суд старшего в фамилии стал уже недостаточным. Тогда старики собирались и определялось, какое возмездие должно следовать за различные преступления. Старики возвращались домой, объявляли фамилиям изустно свои постановления и заставляли их клясться свято исполнять их. Постановления эти чеченцы называли «эдиль» или «адиль», то есть «обычай». Это же выражается словом «адат», перенятым от татар, из чего можно заключить, что и условия адата чеченцы заимствовали у соседей. Но и суд старших в фамилиях был недостаточен в вольном чеченском народе, потому что некому было блюсти за исполнением его постановлений; сильные фамилии отрицали его компетентность, а потому он существовал только между слабыми и для слабых фамилий. Прибегали также к маслагату, или примирению; тяжущихся мирили просьбами, вознаграждениями и уступками. Но и маслагат не мог удовлетворять целой стране и всяким тяжбам, а в некоторых случаях оказывал даже вред. Мало-помалу он перешел в суд по адату. Выбирали людей, известных умом, честностью, бескорыстием и беспристрастием, и возлагали на них обязанность разбирательства тяжб и их решений. Подобных людей называли «каной», т. е. «стариками» или «судьями», и народ обязан был с общего согласия исполнять их приговоры. Со временем стали улучшать порядок судопроизводства, именно до того тяжущиеся шли для разбирательства в дома судей; найдя это неудобным и чтобы судьи были более беспристрастны, определили места, где старики судьи, при стечении народа, творили правосудие и объявляли приговоры. Места подобных сходок назывались скромным именем «хаттам», т.е. «расспрос», от слова «хатта», означающего «спроси». Судьи выслушивали дело и тут же объявляли приговор, затем шли домой, от тяжущихся зависело подчиниться приговору. Так как чеченцы постепенно выходили на плоскость из гор, то и учреждение хаттама образовалось первоначально в горах. Жители бывшего Аргунского общества разбирались в Маасте и Нашахе, ичкеринцы собирались на кургане около аула Цонтари, а плоскостные чеченцы собирались в Ханкальском ущелье и Качкалыке. Собрания эти еще до появления Шамиля назывались «махкама», название это перешло к существующему ныне суду. Знанием адата особенно отличался аул Мааст (примеч. XXVII).

Благоразумные мероприятия людей, любивших свою родину, не имели, однако, между чеченцами успеха; сильные фамилии буйствовали и, не боясь никого, не исполняли приговоров адата. Воровство вошло у них в славу и доблесть, убивали и резали друг друга почти без причины, и наконец начали совершаться невиданные до того преступления, перенятые от адигов, — стали похищать или силою уводить беззащитных людей — своих собратьев в неволю и продавать их в рабство в далекие страны (примеч. XXVIII).

Перестали уважаться обычаи отцов, и не исполнялись условия адата. В Чечне стало господствовать только одно право — право сильного. Такой беспорядок произошел еще от следующих причин. Ичкеринцы, бывшие под властью аварских ханов, отвергают их власть и завладевают землею, малочеченцы усиливаются, и кабардинцы оставляют притязания на их свободу и землю; русские не влияют уже на плоскостных чеченцев. Не имея над собою власти, дикий и воинственный дух чеченцев не дает никому отчета в своих поступках. В эти именно времена вошли в народе в поговорку возгласы, ныне повторяющиеся только на пирушках, но тогда бывшие во всеобщем употреблении: свет наш, кроме нас, кто на свете (дуне вайн деци)! Этим возгласом они обрисовывали тогдашнее состояние своей страны, то есть что поступкам их нет ответа, преступлениям — возмездия. Беспорядки эти принудили благоразумнейших чеченцев позаботиться самим о водворении спокойствия в крае. Для этого они в различных аулах приглашали к себе князей для княжения (алолу дан), обязываясь на содержание их платить ясак. Ичкеринцы и часть шатоевцев пригласили к себе мелардоевских князей (происходящих от боковых линий аварских ханов, княживших в Гумбете; «Гумбет» — по-чеченски «Меларды»). Жители Большой Чечни приглашали кумыкских, а Малой — кабардинских князей. Но не помогло и это средство. Когда князья по обязанности своей стали заявлять свою власть, то чеченцы, не привыкшие к ней, не исполняли условий с князьями. Фамилия вступалась за провинившегося сочлена, а так как князья не имели средств принудить их к повиновению, то уходили откуда пришли. Одни лишь Надтеречные чеченцы, поселившиеся на правом берегу Терека, повиновались князьям, да и то более из боязни русских, нежели самих князей. Для русских составляло тогда политический интерес держать людей в княжеском повиновении, этим средством они обеспечивали свои границы от хищнических нападений из внутренней Чечни. Князья эти хорошо воспользовались своим положением, понимая важность своего значения. Им очевидно было, что они необходимы как русским, так и чеченцам и составляют между этими народами посредников. Чеченцы боялись князей и повиновались им, зная, что им покровительствуют русские; опять же русские, зная уважение жителей к князьям, ласкали их. Лишь поверхностно завися от русских, они владели землями правого берега Терека. Однако на жителей князья не изъявляли деспотических притязаний, коими отличались князья соседних к Чечне племен; да и невозможно было покушаться на свободу чеченцев, потому что они тотчас же ушли бы в глубину Чечни, откуда могли бы легко отмщать за оказанные несправедливости. Поэтому надтеречные аулы состояли по большей части из княжеских приближенных — эмчеков (пестунов, кормильцев, княжеских детей), их родственников. Между тем беспорядки в Чечне увеличивались и дошли до крайнего предела; терпение обижаемых вышло из границ. Народ искал спасения, откуда бы оно ни появилось. Решаются наконец на последнее средство — принять магометанскую веру, в надежде, что шариат восстановит спокойствие в крае, коим наслаждались их мусульманские соседи, и чеченцы принимают ислам."

"XXVI
В случае убиения целая фамилия, или тайпа, бежала на иное местожительство. Кровь переходила из рода в род, пока потомство убитого не упивалось кровью потомка убившего. Первоначально кровь распространялась на всю фамилию; с умножением фамильных членов кровь распространялась на гаару, в позднейшее время — на одно семейство. Обыкновенно старались убить самого убийцу или его брата и отца. Случалось, что убивший, уплатив деньги, снимал с себя кровь, но более похвальным считалось, если убийца был прощаем без возмездия. В таком случае он делался названым сыном матери убитого. Для этого убийца отпускал на голове волосы, не стриг ногтей и, обнимая новую мать, прикладывался к ее груди, как младенец. Тогда сын или родственники брили его голову, обрезали ногти, и он делался членом семейства. Бывали случаи, что названый сын навсегда оставался в новом семействе.

XXVII
Знанием адата аул Мааст славился у чеченцев перед всеми аулами их обществ, а потому тяжбы, которые не могли быть разобраны в каком-либо другом месте, поступали в Мааст. Есть следующий рассказ. Шел пеший человек с посохом в руке по крутому и обрывистому берегу реки. Пастух ближнего аула пас стадо и сидел задумавшись, спустив в пропасть ноги. Случилось так, что пешеход, не замеченный пастухом, как раз поравнявшись с ним, уронил свой посох; от внезапного шума пастух вздрогнул и свалился в кручу, отчего и умер. Родственники пастуха объявили пешехода кровным врагом, этот же, не чувствуя за собой вины, завел с ними тяжбу, решенную в Маасте. Решение было такое. Всю кровь убитого оценили в сорок коров и разделили ее на три части: ⅓ наложили на пешехода за неосторожность с посохом, ⅓ наложили на самый посох, произведший шум, и ⅓ — на робкую душу пастуха. Заплатив третью часть цены и отдав родственникам убитого посох, пешеход снял с себя кровь.

Одна девица любила молодого парня, а тот был к ней хладнокровен. Идя с реки, девица встретилась с ним и без всякой причины стала кричать, будто бы он обесчестил ее. Свидетелей не было, и тяжба эта была решена в Маасте таким образом: если девица в пятницу после молебствия в мечети, в собрании целого джамаата (общества), явится в одной рубашке, без платка и шаровар и, влезши на крышу мечети, присягнет в своем показании, то парень должен на ней жениться; в противном случае парень считается правым. Девица не решилась исполнить приговор: чувство стыда взяло верх над страстью, и слава маастских мудрецов была прославлена в народе.

Вместе с расселением в иные места чеченцы прежде всего старались о введении у себя правильного судебного разбирательства. Заняв Ичкерию, они сильно страдали от внутренних раздоров и несогласий.

Для восстановления спокойствия ичкеринцы собираются на кургане около аула Центари, выбирают из себя сто умнейших человек для составления условий о водворении спокойствия в стране. Сто избранных дают обет не сходить с этого места, не успокоив страну; они в продолжение десяти месяцев, не сходя с высоты, составили доныне существующие в Ичкерии правила Адата. В память такого благодетельного события курган этот и теперь уважается народом и называется «кетиш-корта», т. е. «сборная высота». О том же старались и плоскостные чеченцы; они собирались в Ханкальском ущелье, на кургане, называемом «хан-галай-барз», т. е. «сторожевой курган». Русские называют его Ермоловским. Качкалыковцы имели тоже у себя подобное место; к ним ездили на разбирательство даже кумыки; место это они называли «етигачалак», т. е. «семь качкалыков», или «семь аулов», составлявших Качкалык.


XXVIII

Собственно холопского сословия у чеченцев не было; холопы явились у них впоследствии, и притом на других условиях, чем у их соседей. Первоначально они переняли от адыгейцев понятия об этом сословии и его добывании. Они тайно похищали или же силой уводили слабых людей соседних племен и своих соотечественников и продавали их за деньги или меняли на холопов же. Несчастные жертвы бесправия назывались «яссыр», т. е. «невольники». Были еще и другие причины, породившие рабов. Частые неурожаи тогдашних времен заставляли некоторых во избежание голодной смерти целого семейства продавать или менять на хлеб одного семейного сочлена, дабы этой мерой спасти остальных от смерти. Часто случалось, что проданный таким образом человек не был выкупаем и оставался навсегда рабом; то же самое делалось в случае несостоятельности должника. Впоследствии во время войн захваченные в плен люди делались рабами. Рабство чеченских холопов было на других условиях, чем у соседних горских племен. У этих холопы или рабы составляли низший класс народа; чеченцы же, всегда стремившиеся к равенству, не отказывали в нем холопам. Тогда как у других горцев холопы составляли особую категорию людей, у чеченцев они составляли младших членов семейства. Рабовладельцы прочих племен селили своих холопов жильями вокруг себя, и холопы, пропитывая свои семейства, несли еще рабочую повинность; у чеченцев же они жили в домах своих господ и пользовались их пищей и обувью. Почти всегда владелец и холоп работали вместе. В отношении к посторонним людям у чеченцев холопы были почти равны с народом; одно только название — «лай» (раб) — отличало его от других жителей, тогда как уздени прочих племен, стыдясь заниматься черными работами, возлагали их на рабов, всячески старались об их приобретении, и класс этот был у них многочисленный."


"Не желавшие принять ислам не могли оставаться в стране, а потому во множестве уходили к русским, о чем свежи предания и поныне. Распространение мусульманства, начавшееся с фанатизмом и насилиями, к концу принимает более миролюбивый характер."

"С принятием магометанства спорные дела чеченцев должны были решаться по шариату. Но возможно ли было вольный народ, веками привыкший к адату, подчинить шариату? Шариат хорош или между благочестивыми людьми в полном значении этого слова, или же при том условии, чтобы власть была сосредоточена в руках одной особы, могущей, в случае непослушания, подчинить и принудить к повиновению угрозою или наказанием. Чеченцы ни в коем случае не были такими людьми, кои необходимы шариату; будучи благочестивы только в наружном исполнении обрядов мусульманства, они не постигали внутренних его достоинств и не имели к тому же народного правителя, а потому с шариатом у них последовало то же, что некогда с адатом: от чего страна ожидала всего лучшего, то на деле дало противное — беспорядки увеличились. Обыкновенно двое тяжущихся шли к кади (судья) на разбирательство. Кади беспристрастно объявлял приговор; исполнение его оставалось на воле и богобоязненности тяжущихся. Случалось часто так, что если проигравший тяжбу был сильной фамилии, то уклонялся от шариата и возвращался к прежнему адату, да и то не столько для выполнения его, сколько для уклонения от удовлетворения. Эти лукавые извороты и теперь еще сильны между чеченцами; и ныне часто случается, что знаток адата из кругом виноватого делается правым и исподтишка смеется над своим противником.

Благомыслящие люди всегда старались поправлять зло в народе. Чтобы исправить неудобства, постигшие шариат, нашли необходимым согласовать его с адатом, а потому некоторые дела стали решаться по адату, другие — по шариату. Согласование это введено было в других горских племенах, а потому, должно быть, оно перенято чеченцами. В настоящее время учреждением махкама (народный суд) производится более правильное, чем прежде, судопроизводство, и при бдительном надзоре русских начальников оно может удовлетворять народным нуждам. Хотя чеченские депутаты не могут еще похвалиться полным беспристрастием, по крайней мере они не служат, как в прошедшие времена, предметом насмешек и пересказов в народе за несправедливые их решения."

http://oldcancer.narod.ru/caucasus/Laudaev.htm#app14
Ters-Maimal вне форума   Ответить с цитированием
Старый 06.05.2018, 01:15 #32
Ters-Maimal Ters-Maimal вне форума
Платина
Аватар для Ters-Maimal
 
instagram
 
Регистрация: 21.08.2016
Адрес: В паралельной вселенной
Сообщений: 4,278
Вес репутации: 3571
Ters-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможно
По умолчанию

Василий Потто. Кавказская война. Том 2. Ермоловское время

VIII. ДВА ТИПА (Чернов и Бей-Булат)

"Назначенный приставом уже в преклонных летах (ему было тогда пятьдесят два года), Чернов не выказал большой гуманности по отношению к своим бывшим затеречным приятелям, а между тем, надо сказать, должность пристава, уже и сама по себе, была ненавистна чеченцам, так как вносила к ним нарушение их традиционных судебных обычаев, освященных веками. Пристав, при всей нелюбви к бумажным делам, конечно не мог не придерживаться существовавших тогда русских порядков и формальностей, и в производстве чеченских дел явилась и неизбежная письменность, и несколько инстанций, из которых пристав составлял лишь низшую; далее шли: начальник левого фланга, за ним – начальник Кавказской линии, потом – корпусной командир и так далее, до самых высших учреждений столицы. Чеченцы не могли мириться с такими порядками; они совсем иначе вершили свои дела в былое время, когда не стояло над ними никакого пристава. Всякий спор решался у мечети, суд был словесный, гласный и контролируемый общественным мнением; если тут и возможны были какие-либо злоупотребления, они все же были сноснее народу, чем волокита и формалистика русских судов. Грозные речи Ермолова, его обещания истреблять аулы, вешать аманатов, вырезать жен и детей были чеченцам понятны, и они им подчинялись, но всякое вмешательство чуждой для них власти в область обыденных, домашних и семейных дел их оскорбляло. А чеченцы нетерпеливы, горды и чрезмерно самолюбивы. Истинные дети природы, они многое, пожалуй, перенесут с ложным сознанием своего превосходства или с затаенной мыслью о раннем или позднем мщении, но не перенесет чеченец одного – обидного или презрительного к нему отношения. Как ребенок обидчивый и самолюбивый, он, как ребенок, любит и похвалы и комплименты. Эту черту их характера подметить было нетрудно, и нужно сказать, что власть Ермолова, а позднее – дагестанских имамов, была тем и сильна, что они умели играть на их душевных струнах. Но, к сожалению, эта сторона дела игнорировалась людьми ермоловской эпохи, подобными Чернову и Грекову; они слишком натягивали струны и, может быть, служили не последней причиной мятежей, подобных разразившемуся в 1825 году. Все знавшие Чернова говорят, что он был непомерно строг: за одну попытку к хищничеству он накладывал на чеченцев громадные штрафы, вконец разорявшие семьи, а сопротивлявшихся закапывал в землю по пояс. Особенно замечателен случай исчезновения одного из членов влиятельнейшей фамилии Турловых – кадия Магомы, наделавший на Кавказе в свое время большого шуму. Куда он девался – неизвестно, но чеченцы рассказывали, что Чернов приказал зарыть его живого в могилу за одну попытку сказать в мечети возмутительную речь.

Магома Турлов был знаменит укрывательством и покровительством всякому хищничеству, но слухи и говор, вызванные расправой с ним Чернова, выставляли его, разумеется, невиннейшей жертвой и мучеником. Слухи эти держались так долго и упорно, что даже дошли до императора Николая, вызвав переписку, весьма неприятную для Ермолова."

"Этот случай приобрел Чернову больше влияния над умами чеченцев, но в то же время и усилил их ненависть. Страх перед ним был так велик, что он свободно разъезжал по Чечне в сопровождении только одного, такого же отпетого, как сам, казака-вестового. Чеченцы, видевшие в нем что-то сверхъестественное, считали его ведуном, знавшимся с нечистой силой, и не только боялись его тронуть, но даже избегали с ним встречи.

До какой степени была сильна, однако, их ненависть – свидетельствует месть, обошедшая его самого, но обрушившаяся, после его смерти, на брата его, казака Тихона. Чеченцы подстерегали этого последнего целых семнадцать лет и уже в 1842 году убили старика на работе, в садах Калиновской станицы, а сына его, внука Чернова, взяли в плен и подвергли жестоким истязаниям, объясняя ему, что мстят за деда, бывшего у них когда-то приставом."

"Бей-Булат представлял собою тип, отличительные черты которого имели много общего с Черновым; только среда, воспитавшая его, была другая. Это был один из искуснейших и храбрейших предводителей чеченских шаек.

Так как у чеченцев нет высших сословий, как у кумыков или кабардинцев, и все они равны между собою, то правом всеобщего уважения пользуются у них только отличнейшие разбойники и воры. Эти люди приобретают скоро народное доверие и, подобно князьям в Кабарде, всегда могут собирать под свое предводительство значительные партии хищников. Таков именно был Бей-Булат, уже самой природой отличенный от других,– среднего роста, плотный, широкоплечий, с резкими, энергичными движениями и с хитрыми, налитыми кровью глазами, которые прятались под тучей густых нависших черных бровей. Родина его была Гельдиген, и там он имел свои хутора, нажитые долговременным разбойным промыслом около русских дорог и станиц. Этот человек постоянно был главной пружиной всех возмущений и убийств в Чечне.

Прежние главнокомандующие обходились с Бей-Булатом почтительно; они дарили его пешкешами и ласкали, удерживая тем от открытых разбоев. Хотя Ермолов и был полным противником системы подарков, имевших вид некоторой дани, вносимой за временное спокойствие, однако же и он не мог не видеть в Бей-Булате, по его значению среди чеченцев, такую силу, с которой надо было считаться. Он объявил желание видеть у себя знаменитого разбойника—и они свиделись. Обласканный и одаренный Бей-Булат дал слово прекратить разбои, был зачислен в русскую службу поручиком и получил позволение спокойно жить у себя на родине.

Со времени возведения Грозной Бей-Булат исчез из сферы наблюдения русских властей. Говорили, что он в числе недовольных укрылся в горы; известно было также, что он принялся опять за свое любимое ремесло и разбойничал по Моздокской дороге. Напрасно Ермолов настойчиво требовал головы изменника, напрасно Греков употреблял все меры выманить его из берлоги, подсылал к нему наемных убийц, пускал в ход яд, порох – Бей-Булат, как хитрый зверь, был всегда настороже.

Однажды Греков подговорил двух чеченцев отправиться в горы и обещал большую плату тому, кто привезет к нему голову Бей-Булата. В случае неудачи убийцы должны были бросить через трубу в его саклю мешок с порохом и взорвать ее вместе с ним и его семьей. И вот раз, в темный вечер, кто-то тихонько постучался в саклю Бей-Булата. Бей-Булат отозвался. “Выйди,– сказал ему незнакомый голос,– мы из Гельдигена, пришли сообщить тебе важную новость”. Но Бей-Булат был слишком опытный разбойник, чтобы поддаться на такую нехитрую уловку. Он подошел к двери и старался сквозь, маленькую щель рассмотреть лица пришедших, но те были закутаны башлыками. На дворе было темно и поздно; в соседних саклях кое-где еще мелькали огоньки, но на улице не видно было ни души. Бей-Булат тихо отошел от двери и выслал своего племянника. Чеченцы между тем притаились за дверьми, и едва юноша переступил за порог, как, принятый в темноте за Бей-Булата, был поражен двумя кинжалами. На крик его из сакли, как бешеный выскочил сам Бей-Булат, ударом шашки положил одного чеченца на месте, а другой был схвачен сбежавшимся народом и на допросе, под мучительной пыткой сознался, что подослан Грековым. Его посадили в яму, обрекши на голодную смерть. Чтобы спасти себе жизнь, несчастный, томимый голодом, вынужден был наконец дать клятву отправиться в Грозную и убить самого ненавистного Грекова. В залог же, что клятва будет исполнена, он вызвал сына и оставил его аманатом.
Отпуская чеченца, Бей-Булат сказал ему: “Жизнь твоего сына теперь в моих руках; помни, ты можешь выкупить ее только головою Грекова, но если это не удастся, привези мне в такой-то срок триста рублей серебряными монетами, иначе твой сын умрет”.
"

IX. ЧЕЧЕНСКИЙ МЯТЕЖ

"Двадцать второго июня в Ичкерию действительно пришли двести конных и сто пеших дагестанцев, под начальством гумбетовского кадия, но Амалат-бека с ними не было. Как только они явились, Бей-Булат послал гонцов к мичиковцам созывать с каждого двора по одному человеку для великого общего дела; мичиковцы собрались и пошли к Маюртупу. К ним пристала часть ичкеринцев, ауховцы, качкалыковцы и жители Большой Чечни."


http://www.e-reading.club/book.php?book=1013401
Ters-Maimal вне форума   Ответить с цитированием
Старый 06.05.2018, 01:21 #33
Ters-Maimal Ters-Maimal вне форума
Платина
Аватар для Ters-Maimal
 
instagram
 
Регистрация: 21.08.2016
Адрес: В паралельной вселенной
Сообщений: 4,278
Вес репутации: 3571
Ters-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможно
По умолчанию

Василий Потто. Кавказская война. Том 5. Время Паскевича, или Бунт Чечни

XIX. ЧЕЧНЯ ВО ВРЕМЯ ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ

"1829 год открылся новым нападением на линию, в окрестностях Порабочевского селения, но и на этот раз партия едва успела спастись, окруженная казачьими резервами и пехотой, которую Энгельгардт держал небольшими частями по станидам. Постоянные неудачи обескуражили, наконец, и пылкого Бей-Булата. С тех пор, как жители деревни Курчали склонились на увещания коменданта Амир-Аджи-Юртовского укрепления, капитана Шпаковского, и сами привезли к нему русскую пушку, взятую еще при Ермолове, – он убедился, что поднять чеченский народ, стать во главе движения и стать народным кумиром, как это было в 1825 году, в кровавые дни смерти Грекова и Лисаневича, теперь невозможно; ограничить же свою роль предводительством мелких разбойничьих шаек, которые к тому же на каждом шагу терпели поражения, – ему не хотелось. Бей-Булату пришлось призадуматься над своим положением. Он вспомнил тогда, что русское правительство не раз делало ему выгодные предложения, – и теперь решил ими воспользоваться, избрав для этого посредничество шамхала Тарковского. Польщенный шамхал тотчас отправил в Чечню доверенное лицо с предложением, чтобы все почетные старейшины чеченского народа прибыли в Тарки и высказали ему свои условия, если только искренно желали мира и доброго согласия. 4 марта 1829 года в Тарки действительно прибыло сто двадцать чеченцев, а во главе их сам Бей-Булат со своим сыном. Депутация от имени народа выразила желание покориться русскому правительству, но с условием, чтобы их аманаты были приняты шамхалом и жили у него в Тарках, а не в Грозной; в обеспечение же договора Бей-Булат потребовал в заложники одного из родственников самого шамхала, и старый мехти отправил в Чечню Шахбаза, одного из двух побочных сыновей.

Подобный образ действий шамхала возродил, однако, между ним и генералом крупное неудовольствие, выразившееся в резкой переписке со стороны последнего, считавшего, что поведение шамхала в этом случае не совместно с достоинством России. Он дал ему понять, что покорность Бай-Булата и чеченцев будет признана благонамеренной только тогда, когда они принесут присягу без всяких условий, и потому настойчиво потребовал, чтобы Шах-баз был возвращен из Чечни обратно. Если же Бей-Булат не пожелал бы покориться на общих основаниях, то Эмануэль предлагал шамхалу прекратить с ним всякие сношения, тем более, что в покорности Бей-Булата никто особенно и не нуждался.

Обиженный шамхал со своей стороны не хотел уступить Эмануэлю и жаловался на него Паскевичу, объясняя все дело только вопросом личного самолюбия начальника Кавказской линии, тогда как, по его мнению, в интересах России было безразлично, кому бы не покорились чеченцы – ему ли, шамхалу, или Эмануэлю. Главнокомандующий был недоволен возникшей перепиской и принял в этом деле сторону шамхала."

"Напрасно Эмануэль в своих донесениях указывал Паскевичу на ту подпольную интригу, которую в данном случае вел шамхал, желавший только распространить свое влияние на чеченский народ и подчинить его своему управлению. Паскевич смотрел на дело иначе и даже по желанию чеченцев назначил Шах-база посредником между народом и нашим правительством, предоставив ему право выдавать билеты для свободного проезда в наши владения. Подобная политика, по мнению Эмануэля, скорее всего могла вызвать общие беспорядки в Чечне, так как большинство народа, требовавшего сношений через шамхала, имела у себя только одну затаенную цель: вовсе не признавать никаких распоряжений, которые исходили бы от имени Эмануэля или Энгельгардта, – и русская власть, таким образом, становилась в крае бессильной.

В это-то смутное время Бей-Булат, в сопровождении ста сорока выборных наездников, прибыл во Владикавказ и явился к генералу Скворцову. Пестрая, полуоборванная, но с виду грозная толпа, составленная из отчаянных разбойников чуть не всей половины Кавказа, производила впечатление; но в этой толпе едва ли был хоть один человек, который явился бы с открытой душой и с честными мыслями служить интересам России. Слух о торжественном приеме Бей-Булата мгновенно облетел Чечню, и, ко времени отъезда в Тифлис, партия значительно увеличилась. Но из Тифлиса Бей-Булат повел в действующий корпус всего только тридцать два человека, а остальные, насытившись столичными удовольствиями, возвратились назад.

Русские войска в это время стояли уже в Арзеруме. Главнокомандующий принял Бей-Булата ласково, объявил, что забывает прошедшее в гостях и у него. “Потому-то мой отец и мой народ, – ответил Бей-Булат, – и прислали меня, чтобы я побывал у тебя прежде, чем ты вздумаешь заглянуть к нам”. Родожицкий, оставивший свои записки об этой эпохе, так рассказывает о своем свидании с Бей-Булатом.

“Во время парада, по случаю взятия Арзерума, – говорит он, – я нарочно ездил смотреть Бей-Булата, который со своими чеченцами стоял верхом на правом фланге сборного линейного казачьего полка, составляющего конвой главнокомандующего. Бей-Булат человек среднего роста, довольно полный, пожилой, с багровым лицом и темно-красной бородой; глаза небольшие, кабаньи, то есть быстрые, блуждающие и налитые кровью. В физиономии его не было ничего замечательного, кроме лукавства и скрытности; но, казалось, что этот человек весь налит был кровью и жаждал ее. Смотря на него, я вспомнил об убийстве Грекова и Лисаневича и удивился, как этот разбойник, будучи главным участником чеченского бунта, до сих пор существует. При Бей-Булате безотлучно находились два почетных товарища и молодой оруженосец, мальчик или женщина, в богатой одежде, с круглым щитом за спиной и с двумя пистолетами за поясом; он возил за Бей-Булатом трубку и кисет с лабаком. В Арзеруме, как Бей-Булату, так и двум его приближенным, отведены были особые квартиры, но остальным чеченцам приказано было расположиться в лагере вместе с казаками; однако недоверчивый и осторожный разбойник разместил всех своих сподвижников на трех данных ему квартирах”."

XXI. ВЕЛЬЯМИНОВСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

"Как только войска раскинули свой лагерь в самом сердце Большой Чечни, тотчас явились депутации от Автуров, Гельдигена и Маиортупа с предложением принести покорность и выдать аманатов. Но эта поздняя и вынужденная покорность вовсе не входила в виды Вельяминова, понимавшего необходимость жестоко наказать эти аулы, и может быть, поэтому-то он поставил перед ними такие условия, которые, по мнению горцев, были немыслимы. Эти условия заключались в одном только пункте – выдача всех, находившихся у них, русских пленных и беглых. Но первых не могло быть у них много, потому что чеченцы, не терпя искони в своей среде аристократии, не придерживались, к чести их говоря, и рабства, а потому, по захвате наших пленных, всячески старались поскорее от них отделаться – разменом, выкупом или перепродажей в горы. На беглых же они смотрели с точки зрения национального гостеприимства как на отдавшихся под покровительство их очагов, а потому никогда не выдавали их даже и впоследствии. Но Вельяминову не было никакого дела до тех или других воззрений чеченского народа, и он прямо и категорически потребовал то, что входило в прямые интересы России. Да и в самом деле, – в чем же могла выражаться покорность народа, если бы в стенах его аулов продолжали томиться русские пленные и укрывались дезертиры? Тем не менее эти требования были отвергнуты, и Вельяминов решил наказать аулы оружием."


http://www.e-reading.club/book.php?book=1013404
Ters-Maimal вне форума   Ответить с цитированием
Старый 06.05.2018, 01:22 #34
Ters-Maimal Ters-Maimal вне форума
Платина
Аватар для Ters-Maimal
 
instagram
 
Регистрация: 21.08.2016
Адрес: В паралельной вселенной
Сообщений: 4,278
Вес репутации: 3571
Ters-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможно
По умолчанию

Джон Баддели

Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860


Вступление

"В Чечне не существовало системы правления или каких-либо классовых различий. Однако, как другие демократические народы, чеченцы были верны «последним пристанищам благородных умов». В своем стремлении добиться славы любым способом наиболее честолюбивые из них доводили свою предприимчивость и смелость до крайности; однажды полученная слава приносила уважение и влияние; тем не менее ни один чеченец не поднимался до высших ступеней власти ни в своей стране, ни даже в своем районе."

"Чеченцы исповедовали ислам – хотя в их религии сохранялись черты язычества. По крайней мере, в первый период их контактов с русскими они не были фанатично религиозными, но все указывало на то, что могут стать таковыми. В основных поселениях стояли мечети, где муллы читали Коран, а арабский язык, как и в Дагестане, да и на всем Северном Кавказе, был не только языком религии, но и единственным письменным языком. Однако до Шамиля все гражданские и уголовные дела рассматривались на местном наречии согласно обычному праву, которое существовало бок о бок с традицией кровной мести."

http://www.rulit.me/books/zavoevanie...ee-223642.html
Ters-Maimal вне форума   Ответить с цитированием
Старый 06.05.2018, 01:25 #35
Ters-Maimal Ters-Maimal вне форума
Платина
Аватар для Ters-Maimal
 
instagram
 
Регистрация: 21.08.2016
Адрес: В паралельной вселенной
Сообщений: 4,278
Вес репутации: 3571
Ters-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможно
По умолчанию

Семенов Н. Туземцы северо-восточного Кавказа

С-Петербург 1895

Чеченцы

День в Ауле (рассказ)


"Люди, во мнении чеченца, прежде всего делятся на стариков и молодых, на бородатых и безбородых. Первым должны быть почет, уважение и, разумеется, лучшия места везде; обязанность последних являться послушными и расторопными орудиями в руках старших, пока они сами не доживут до длинных бород и взрослых детей. И такой взгляд совершенно естественен в человеке такого жизненного склада, как чеченский. Все чеченцы растут при совершенно сходной обстановке, все они с детства проходят одну и ту же житейскую школу, все пользуются одинаковыми правами и не знакомы с сословными различиями. Так продолжается уже много поколений и поэтому уровень знаний и способностей приблизительно одинаков у однолетников. При таких условиях кто больше прожил, больше видел, больше испытал, т.е. кто старше летами, тот должен быть опытнее, сметливее, словом, сильнее в житейской мудрости и ему и принадлежит право на занятие лучших общественных мест, дающих лучшее материальное положение."

"Помню, как один чеченец восторженно рассказывал мне один анекдот. Заходит как-то в чеченскую саклю грузинский князь, сопровожадемый большою свитою, и с изумлением видит, что сидящий в сакле оборванный старик и не думает подняться с места в знак почтения. Князь делает старику замечание и тогда между ними завязывается такой разговор. - Ты-князь, говорит оборванец, а ну-ка, разъясни мне, что такое князь? - Князь большой человек, объясняет пришедший, - у которого много земли и много подчиненных ему людей, исполняющих все его приказания. -Хорошо, князь!
А есть другой человек, который больше тебя и которому ты подчиняешься сам? - Есть, говорит князь: Царь. - Так вот видишь, объявляет старик: между тобою и Богом стоит еще царь, а между мною и Богом никого нет, - кто же из нас старше и не ты ли должен оказывать почтение мне, а не я тебе?
"
Ters-Maimal вне форума   Ответить с цитированием
Старый 06.05.2018, 01:35 #36
Ters-Maimal Ters-Maimal вне форума
Платина
Аватар для Ters-Maimal
 
instagram
 
Регистрация: 21.08.2016
Адрес: В паралельной вселенной
Сообщений: 4,278
Вес репутации: 3571
Ters-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможно
По умолчанию

Должны пройти времена, хотя бы в умах, когда каждый аул правил собой, сильные игнорировали законы, когда не было исполнительной власти, мы живем в другом мире, без единого власти мы будем еще слабее, это поняли наши предки и потому выбрали имама 1840 аварца, хотя были чеченские кандидаты, но их отвернули из боязни попасть под власть одной фамилии/тайпа... Короче, данные материалы должны служить исправлением ошибок а не их повторению, я это говорю, потому что некоторые из нас мечтают о сказочном мехк-кхеле, где каждое село живет автономно с моя хата краю. Конечно каждое село, район, город должны управлять автономно, но они должны подчиняться верховной власти и быть единой целой с остальной родиной.
Ters-Maimal вне форума   Ответить с цитированием
Старый 20.07.2018, 21:16 #37
Ters-Maimal Ters-Maimal вне форума
Платина
Аватар для Ters-Maimal
 
instagram
 
Регистрация: 21.08.2016
Адрес: В паралельной вселенной
Сообщений: 4,278
Вес репутации: 3571
Ters-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможноTers-Maimal невозможное возможно
По умолчанию

«Золотой век» чеченской лесной демократии by Джамбулат Сулейманов
http://nohchicho.com/tribune/zolotoy...oy-demokratii/

Чеченская демократия – предтеча европейской
https://chechnyatoday.com/content/view/22201

У второй ссылки как у большинства постсовок ошибочное понятие демократии. Как будто демократия означает Тайланд, хотя у них там полумонархия.
Ters-Maimal вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Метки
военная демократия, история чечни, мехк-кхел, чеченская история, чеченская республика

Опции темы
Опции просмотра

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Текущее время: 13:50. Часовой пояс GMT +4.

Powered by vBulletin® Version 3.8.11
Copyright ©2000 - 2024, vBulletin Solutions Inc. Перевод: zCarot
 

 

Copyright © 2017