[Ters-Maimal]

ДАВЫДОВ Д. В.

ЗАПИСКИ

Записки покойного Дениса Васильевича Давыдова, во время поездки его в 1826 году из Москвы в Тифлис.

"Переехав благополучно через Малку, надобно было продолжать путь наш левым берегом Терека на одних лошадях до самой Владикавказской крепости (105 верст).
Отсюда назначается уже для проезжающих прикрытие из 50 человек пехоты, 10 казаков и одного орудия, потому что дорога, идет близко границы Чеченцев, главнейших хищников, храбрейших и предприимчивейших из воинственных кавказских народов. — Генерал Ермолов, во время [143] командования своего в этом крае, весьма обуздал их, перенесением левого крыла линии на реку Сунху и построением крепости Грозной, на берегу этой реки, но, не взирая на все предосторожности, наездники чеченские не перестают тайно пробираться сквозь наши войска и мимо крепости и являться значительными толпами на дорогу между Екатериноградом и Владикавказом (Надобно вспомнить, что это писано не нынче; с тех пор все изменилось — разумеется к лучшему). К охранению проезжающих от нападения хищников, приняты следующие меры. — По дороге от Екатеринограда до Владикавказа устроены большие редуты с бастионами, и среди их казармы для полного баталиона; таких больших редутов на пространстве 105 верст два: Урухской и Аздонской, и между каждым из них построены другие, меньшого размера, для одной только роты, редуты, определенные для привалов. Никому не позволяется, да никто и не дерзает ехать без прикрытия, для чего все проезжающие дожидаются назначенного дня для почты, или проезда курьера, или чиновника, в Екатеринодар, ежели кому нужно ехать в Владикавказ, или в сем последнем городе, кому предлежит путь в Екатеринодар. Таким образом проезд по этой дороге производится в виде [144] каравана, в котором видишь и почту, и маркитантов, и военный транспорт, и частных людей, едущих по собственным надобностям. Устройство в марше установляется следующим порядком. — Половинное число казаков впереди, а от них казака три еще далее впереди за версту, потом половинное число пехоты, за нею орудие заряженное и готовое к немедленному выстрелу, за орудием обоз в одну веревку и ежели очень опасно, то в две веревки, к чему весьма способно плоское местоположение, — за обозом следует другая половина пехоты, а за нею последняя половина казаков и от них еще командируются боковые патрули иногда на расстояние версты и более от каравана.

По случаю позднего выезда из Екатеринодара и затруднительной переправы через Малку, мы в могли притти для ночлега в Урухской редут и принуждены были ночевать в Прискибском небольшом редуте, назначенном к уничтожению, но в нем находилось еще войско. — Офицер, конвоировавший нас, и тот, который находился в редуте, оба Кабардинского пехотного полка, весьма порядочные, и, как казалось, довольно образованные молодые люди.

28 августа рано по утру, я оставил пехоту и, под прикрытием 30 казаков, поехал рысью вперед. Правду сказать, я много и очень много рисковал, но сопровождавшие меня казаки были [145] известные молодцы линейные. — Мне хотелось догнать почту и большой караван, впереди нас шедший и ночевавший на Урухском редуте, по, приехав туда, я не нашел уже этого каравана и отправился тотчас далее, наконец догнал его в привальном редуте, называемом Мечетской; тут нашел я, между прочими знакомыми моими, и Грибоедова, выехавшего гораздо прежде меня из Москвы.

От Мечетского редута до Белой речки (8 или 9 верст), идет самая опаснейшая из всего края дорога; она вьется в ущелине между Тереком, весьма быстро текущим, и цепью довольно высоких гор, сверх того дорога прерывается глубокими оврагами. — Такая местность дает все удобство Чеченцам, живущим не в дальнем расстоянии за Тереком, укрываться и делать внезапные нападения. — Однакож мы проехали благополучно и ночевали в Арадонском редуте.

29 августа, рано утром, приехали мы в Владикавказ. До сих пор дорога наша простиралась большею частию по необозримой плоскости, которою граничит гигантская стена заоблачного Кавказа; иногда дорога пресекалась лощинами, но весьма пологими. — Был прежде в одном месте на этой дороге лес, но теперь вырублен, за тем, чтобы лишить чеченских хищников убежища и сохранить проезжающих от внезапных нападений. [146]

Во время следования каравана, приглашаются все путешественники, не отдаляться ни на шаг от каравана, потому, что иные охотники стрелять дичь, забывая, что они в Кабарде и в соседстве с Чеченцами, отходят за несколько десятков сажень за фазанами, которых здесь множество, и через неосторожность свою подвергаются смерти или плену Чеченцам, скрывающимся часто по несколько суток без пищи и питья в кустах, или камышах, и даже в высокой и густой траве.

Здесь все жители, даже так называемые мирные Кабардинцы, живут весь век как будто среди самой жестокой войны. Все вооружены от 12 летнего мальчика до 70 летнего старца. Каждый имеет на себе кинжал, шашку и ружье за плечами, всегда заряженное. Он снимает последние два оружие только у себя в сакле, то есть, в землянке своей, но опять надевает, готовясь только переступить за порог, даже при вечерних сходбищах, на которые жители собираются для разговоров и увеселений. — На плоской крышке собственной своей сакли, каждый из них сидит и курит трубку, вооруженный с ног до головы. — Видишь здесь стада и пастухов, но не так как в идиллиях, не с посошками, обвитыми розовыми лентами и поющих чувствительные песни — Видишь загорелых от солнца, с диким взором, горбоносых [147] воинов, готовых не только защищаться, но еще более нападать."

Записки покойного Дениса Васильевича Давыдова, во время поездки его в 1826 году из Москвы в Тифлис // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 37. № 146. 1842
http://www.vostlit.info/Texts/Dokume..._D_V/text3.htm