[Marty]

из публикаций Хьасана..

"Сухарная экспедиция"

«10 июля (1845 г. – Ред.) выстрелы из орудий и сигнальные ракеты нам дали знать, что давно жданный транспорт с провиантом подошел уже к опушке того векового леса, который не раз встречал нас так неприветливо. Согласно в свое время сделанным распоряжениям, командир транспортной колонны, состоявшей из шести рот Куринского полка, полковник Юлинг, достигнув указанного места, должен был известить о своем прибытии, выждать выхода к нему навстречу войск из главного отряда, – и сдать им провиант. Для выполнения этого приказания была назначена половина людей от каждой части войск, т.е. половина всех наличных сил отряда. Встречное же движение войск впоследствии получило название «сухарной оказии». Этим встречным отрядом командовал генерал Клюгенау, авангардом – генерал Пассек, а арьергардом – генерал Викторов.
Войска выступили из лагеря в должном порядке, забрав с собою все, какие было возможно, вьюки. Впереди шел батальон Кабардинского полка; генерал Клюгенау повел его вдоль хребта по ужасной лесной дороге, а остальные войска оставил на произвол судьбы. На долю их выпала также дорога дурная; а тут еще, как на беду, пошел дождь и размыл глинистую почву. От этого крутые подъемы сделались до того скользкие, что войска поневоле должны были идти враздробь, – вследствие чего утратили строй, растянувшись до невероятности, и пришли в беспорядок.
Чеченцы воспользовались этими обстоятельствами и открыли самое отчаянное и жестокое нападение. Милиционеры, составлявшие левую цепь, были почти все перерезаны; рота Куринского полка, находившаяся в правой цепи, растянулась, растеряла своих людей и растерялась вообще; в обозе произошел страшный хаос: чеченцы врывались в середину его, хватали солдат за перевязи, убивали их, грабили все, что попадалось под руку. Из сакв, изрезанных шашками и кинжалами, сыпались по дороге золотые и серебряные монеты; из бурдюков, пробитых пулями, лился спирт; по земле, в бутылках, валялось дорогое вино и множество съестных припасов, везенных маркитантами для отряда! Солдаты с жадностью кидались на добычу – и тут же погибали от метких выстрелов неприятеля; узкие места дороги были буквально загромождены их телами.
Арьергард выдержал первый натиск неприятеля довольно стойко и мужественно, но потом дрогнул и отступил, оставив в руках его, между прочим, два орудия и гроб генерала Фока. Галуны на этом гробе более всего привлекли внимание горцев; они тотчас оборвали их, а тело выбросили на съедение зверям. Генералы Пассек и Викторов были убиты. Их тела, подобно телу Фока, также не пощажены неумолимою судьбою. Один из батальонов войск пятого корпуса, находившийся в арьергарде, был отброшен в обоз, оставил тела убитых и раненых и еще более усилил и без того крайний беспорядок отряда. Всем этим, чеченцы, конечно, воспользовались с успехом.
Вот последствия непростительной ошибки Клюгенау. Важная еще ошибка заключалась в том, что князь Воронцов вверил отряд тому генералу, который двенадцать лет воевал в Дагестане и не имел никакой практики для ведения войны в лесах Ичкерии и вообще Чечни. В первом случае орудийная стрельба по открытым местам, каковы скалистые горы, всегда оставляла победу за нами; во втором – она к делу неприложима, так как в Чечне и Ичкерии каждая естественная преграда вроде оврага, уступа и т.п., составляет своего рода завал, поддающийся скорее штыку и шашке, чем гранате или даже картечи; каждое дерево, скрывая за собою человека, есть другого рода завал и надежнейшая защита для врага.
Что же касается до самого генерала Клюгенау, то личная его ошибка состояла в том, что легкие войска он увел вперед, до самой опушки леса, где находился Юлинг, а отягченные вьюками оставил позади. Чеченцы же отлично рассчитали свой маневр: они пропустили батальон кабардинцев вместе с их военачальником, генералом Клюгенау, и тот час отрезали его от остальных войск, загромоздив в то же время дорогу наскоро устроенными завалами. Генерал Клюгенау, пройдя лес, остановился в ожидании колонны; между тем, она в то самое время была уже разбита, потеряла своего начальника и лучших офицеров. Только в полночь прибыли остатки ее – в самом жалком виде, в раздробленном и расстроенном состоянии.
Рождается вопрос: почему генерал Клюгенау, видя медленность прибытия отряда, слыша сильную и непрерывную пальбу, не повернул обратно на выручку батальонов? Он, вероятно, не предполагал, что, по уходе его, колонна была остановлена и что головной батальон, объятый паническим страхом, отказался идти на завалы. Генерал Пассек не мог ни уговорить растерявшихся солдат, ни воскресить в них мужество. Батальон, о котором идет речь, принадлежал к 5-му корпусу. Каждый шаг нашего движения доставался нам ценою десятков наших воинов – убитых и раненых. Солдаты, потеряв своих храбрых и лучших офицеров, никого слушать не хотели, – они бежали толпою или поодиночке; но при этом в каждом из них замечалось стремление продвигаться вперед, по направлению к цели. Чеченцы же старались каждому из них преградить дорогу: врезывались в середину, били, убивали, сбрасывали в пропасть.
Когда головной батальон дрогнул и остановился перед завалом, – мы лишились последней надежды поддержать в войсках порядок. Генерал Пассек, как говорили, изрубил знаменного унтер-офицера, бросил батальон, один побежал вперед, вскочил на завал – и тут же поплатился жизнью за свою отвагу и геройство…
Труп генерала Пассека был нами передан головному батальону все того же 5-го корпуса; но куда он потом девал эти драгоценные останки – Бог его знает. Вследствие помощи, поданной нашею ротою, часть обоза уцелела, – что нужно отнести к чести и храбрости ротного командира, капитана Посьета, поплатившегося за это сперва своею ногою, а затем и жизнью. Все эти несчастья опять-таки произошли от нераспорядительности генерала Клюгенау: колонна шла туда и обратно, на протяжении 8 верст, двое суток. И это произошло не от медленности марш, а от беспорядка. Беспорядок царствовал до самого возвращения колонны в Дарго, куда она явилась толпою. Убитые и раненые были брошены, исключая убитых и раненых куринцев и кабардинцев, которые были взяты своими товарищами и с горем пополам доставлены в лагерь. Вообще, поражение операционной колонны было полное и совершенное.
Нет слов для описания тех раздирающих душу сцен и картин, которые происходили среди этой роковой бойни между неприятелем и нами, при превосходстве наших сил. Когда беспорядочная толпа наших разбитых войск подходила к лагерю – на помощь ей была выслана вторая половина Кабардинского батальона. Она отстояла нам несколько вьюков, штук сорок скота, несколько раненых офицеров, два чемодана с почтою и клочки изнуренного и окровавленного войска, на которые невозможно было смотреть без сожаления.
Была еще одна причина нашего поражения: среди нас были военачальники, которым уже не раз доставалось от чеченцев; за князем Воронцовым пока не водилось этих неудач. Вот и нужно было его поравнять с собою, иначе – если ему сойдет благополучно – старым кавказским воинам было бы совестно. Последние, действительно, достигли цели; разница между ними и кн. Воронцовым обнаружилась только в том, что каждый из них сгубил по семи тысяч солдат в течение нескольких лет, а князь Воронцов сумел потерять семь тысяч своих солдат в одном сражении».
_____________________
Николай Ильич Горчаков, русский офицер, участник Кавказской войны. «Экспедиция в Дарго (1845 г.). (Из дневника офицера Куринского полка)». Кавказский Сборник, 1877 г., № 2., стр. 447-452.

[Marty]

Узнать бы имя этого чеченского героя!
___________________
«В 1844 г. генерал Нейгард расположил свою главную квартиру близ Терека, на границе земли чеченцев, готовясь выступить против них в поход. Однако открытие компании было замедлено многими препятствиями. Во-первых, обозы с провиантом не пришли во время; затем разлился Терек и затопил лагерь, а дерзкие чеченцы, пользуясь затруднениями русских, то и дело тревожили их своими нападениями; словом, не проходило дня без новых тревог и неприятностей, пока, наконец, пришедший провиант не позволил русским приступить к делу. Незадолго перед тем, казаки схватили одного шестидесятилетнего чеченца, показавшегося им почему-то подозрительным, и привели его в свою главную квартиру.
При старике были часы, которые казаки хотели отнять; но он не отдавал их и за это казаки не давали ему пить, хотя его смертельно мучила жажда, потому что он в продолжении целого дня должен был бежать за лошадьми по солнечной припеке, не получая не одного глотка воды. Наконец его в изнеможении притащили в главную квартиру посадили там на гауптвахту.
На гауптвахте, кроме нескольких казаков, находился унтер-офицер, имевший надзор за часовыми и исполнявший в то же время должность писаря. Чеченец забился в угол, лег на пол и вскоре погрузился, как казалось, в глубокий сон; унтер-офицер сидел за столом и усердно писал; усталые казаки повесили на стене свое оружие и, в полной уверенности в безопасности, постлали себе на полу постель и легли спать.
Унтер-офицер, видя что все вокруг него крепко спят, протер себе глаза, которые слипались от дремоты, и, встав с места, подошел к двери, чтобы освежиться ночным воздухом. Ветром, ворвавшимся в отворенную дверь, задуло свечу и в сторожке воцарилась непроницаемая темнота, в которой слышалось только храпенье спящих, нарушавшее ночную тишину. Старый чеченец, не спавший, а только притворявшийся спящим, тихо приподнимается, осторожно ползет между спящими к стене, снимает висящий на ней кинжал, бросается на спящих казаков и принимается колоть их во что не попало. Один из казаков умирает на месте; другие, приведенные в ужас предсмертным хрипеньем товарищей и ударами кинжала, которые сыплются на них неизвестно откуда, шатаясь бросаются к двери и зовут на помощь. Услыхав крики, унтер-офицер вбегает в комнату, где ему удается схватить за руки, в темноте, неистовствующего чеченца. Но тот бьется и кусается, как бешеный, и наносит в борьбе своему противнику, сильному и рослому мужчине, семь ран в лицо, так что унтер-офицер принужден выпустить его и бежать. Но прежде чем позвать на помощь, он загораживает дверь, чтобы не дать чеченцу уйти. Между тем в комнате с чеченцем остался один молодой казак, забравшийся, во время резни, на печку; он не решался сойти с нее и теперь был заперт со своими, плававшими в крови товарищами, и с исступленным врагом, успевшим разрезать кинжалом веревки, которыми он был связан. Страшный чеченец не заметил его впотьмах и казак удерживает дыханье в смертельном страхе.
Между тем поднимается тревога; двор освещают факелами и сотни казаков и солдат окружают дом. Но чеченец предвидел нападение и приготовился к сильному отпору. Пистолеты и ружья, висевшие на стене, были заряжены, и в комнате имелся достаточный запас патронов. Чеченец вооружается саблей, замыкает изнутри дверь и ждет приступа. Солдаты, после тщетных попыток выгнать его из дома, решаются дождаться рассвета, чтобы взять, если возможно, чеченца живого.
Наступает день. К осажденному посылают одного казака, говорящего по-чеченски, чтобы убедить его сдаться, обещая, что жизнь его будет пощажена; но старик отвечает одними пулями. Кто-то из казаков полюбопытствовал взглянуть на чеченца в дверную щель; в то же мгновение в глаз любопытного летит пуля. Не видя возможности взять старика живьем, солдаты принимаются стрелять в дом; но чеченец отвечает на каждый выстрел и каждая его пуля кого-нибудь ранит, тогда как сам он остается, по-видимому, невредим. Наконец, одному офицер приходит мысль поджечь дом и спустя несколько минут соломенная кровля загорается от наброшенных на нее горящих головней.
Огонь быстро распространяется; потолок готов обрушится; чеченец уже покрыт ранами, но вместо того, чтобы сдаться, он делает последний выстрел, берет в левую руку кинжал, в правую саблю, распахивает дверь и бросается, рубя направо и налево, в толпу своих врагов, которые невольно отступают перед этой неожиданной, сверхчеловеческой неустрашимостью. Несчастный уже шатается, истекая кровью, наконец один солдат повергает его на землю сильным ударом шашкой по голове, и чеченец испускает дух.
Оказалось, что он убил шестерых солдат и ранил вдвое более. Казаку, оставшемуся в доме, удалось выбежать из него прежде нежели рухнул пылавший потолок».
__________________
Сборник рассказов из путешествий и быта народов. Картины Кавказа. СПб, издание Трубниковой и Стасовой, 1868 г., стр. 245-249.
http://apsnyteka.org/.../sbornik_ras...iz_puteshestvy...

[Marty]

Шейх Мансур готовил поход по освобождению Крыма
___________________
Гасан Алкадари (1834 – 1910 гг.) крупнейший ученый-историк, поэт, просветитель дореволюционного Дагестана, исламский правовед, приводит письмо аварского правителя Умма-Хана шейху Мансуру:
«Многопочитаемый Шейх Мансур, в своих призывах ты желаешь, чтобы я и народ Дагестанский вместе с народом Чечни направились в Крым воевать с русскими, чтобы послужить исламу. Но у русских огромные силы. Воинство, намеревающееся выступить против них, должно обладать хотя бы равной силой и обладать военными навыками, необходимыми для ведения долгой и затяжной войны. Дагестанский народ не обладает таким воинством. Чтобы содержать воинов, они должны в течение недели совершать набеги в Грузию с небольшими затруднениями, захватывать добычу и быстро возвращаться. Такими хитростями они здесь и живут. Известно, такими методами перед Российской империей успехов не достигнуть, это может стать гибелью для Дагестанского народа. Поэтому, я не могу тебе ни чем помочь».
__________________
Александр Беннигсен. Народное движение на Кавказе в XVIII в. («Священная война» Шейха Майсура (1785 –1791 гг.). Малоизвестный период и соперничество в русско-турецких отношениях). Рукописный фонд ИИЯЛ Дагестанского Филиала АН СССР. ф.1, ед. хр. 469-а.

[Marty]

Как происходила утилизация палача?

Многие, как и я, получили, вероятно, рассылку о Слепцове. Прочитал это сообщение и поразился тому, каким добрым, щедрым и благородным был, оказывается, сей генерал. Создавалось впечатление, что он руководил на Кавказ не отрядами кровавых захватчиков, а строительной бригадой, которая воздвигала местным детишкам садики и школы, а взрослым – больницы и санатории. Между тем, кавказцам прекрасно известны слова этого, видимо, психически не совсем здорового, человека, сказанные как раз по поводу местных детишек и их родителей:
«Какое имеют право эти дикари жить на такой прекрасной земле? Перстом Господа миров наш Августейший Император повелел нам уничтожить их аулы, всех мужчин, способных носить оружие, уничтожить, сжечь посевы, беременным женщинам вырезать животы, чтобы они не рожали бандитов».
Интересным образом подана информация о гибели этого маньяка, деяния которого ужаснули бы даже Чикатило – типа, он «был застрелен из кустов». На войне, знаете ли, бывает, что противника убивают и из кустов, потому что искать прикрытие – самое естественное дело в момент, когда вокруг свистят пули и осколки. Но интонационно это подано так, будто какой-то трус, таясь за кустиком, подло застрелил этого рыцаря без страха и упрека. Так ли это было? Послушаем рассказ полковника М.Г. Афонасова, очевидца и участника того самого боя в декабре 1851 года у селения Шалажи, когда Слепцов получил смертельную рану:
«Когда Молыхин и я подскакали к завалу, составленному из очень толстых деревьев, и вскочили на него, то заметили перед собой шагах в десяти, за очень старым и толстым чинаром, прятавшихся четырех чеченцев, из которых один, как сейчас помню, очень красивый, молодой, в черной черкеске с серебром, с белыми газырями и с белой чалмой на папахе, увидев нас стоящими на завале, смело сделал шаг в сторону от дерева и, быстро прицелившись в нас, выстрелил из винтовки; пуля пролетела под моей левой рукой, что заставило меня машинально повернуться влево, как бы за пулей, и увидеть ужасную картину поранения нашего общего всеми обожаемого любимца, окончившегося его смертью. Слепцов схватился за грудь, и Мелихов, бросившийся к нему, обхватил его с боку рукою и стал поддерживать его падающее тело» (Один из кавказских героев.//Исторический вестник, № 12. 1901 г. стр. 961).
Как мы видим, молодой чеченский воин отнюдь не прятался в кустах, а, напротив, смело вышел из-за дерева навстречу генералу и его подручным и сделал смертельный для Слепцова выстрел, глядя в лицо своим врагам. Остается добавить, что этот отважный воин, по информации историка и краеведа Н. Батукаева, был представителем тайпа Пешхой (Пешхой мохк: очерки местой топонимики. Махачкала, 2021 г., стр. 65).

[Marty]

О значении урартского царского имени Руса

И.М. Дьяконов и С.А. Старостин в одной из своих совместных работ пишут: «В хуррито-урартском не было слов с начальным r-; эта фонема либо перешла в t-, либо же перед ней образовалась протеза a-...» [1]
Отметим, что и в чеченском языке мы обнаруживаем минимальное количество слов с начальным r-; в частности, в словаре А. Исмаилова, наиболее полном, таких слов всего 20 [2]. Причем, большинство из этих слов мы можем отнести к заимствованиям (РицI, Рузба, РукIуа, Руман и т.д.).
Вернемся к хуррито-урартскому языку. Если в этом языке, по мнению И.М. Дьяконова и С.А. Старостина, отсутствует начальная фонема r-, то это означает, что царское имя Руса (Rusa) или не является исконно урартским, или оно написано в многочисленных клинописных надписях с искажением. Чтобы прояснить ситуацию, нам придется ответить на два вопроса: a). Обнаруживается ли в урартском языке иное написание этого имени, в котором бы отсутствовала начальная r-? b). Существует ли урартская этимология этого имени?
Чтобы ответить на первый вопрос, процитируем одного из ведущих востоковедов и урартологов Г.А. Меликишвили: «Имя Руса (rusa) было широко распространено среди урартских царей. Так, нам известны три царя с этим именем: Руса I, сын Сардури, Руса II, сын Аргишти, Руса III, сын Эримена. В ассирийских надписях это урартское имя rusa передается обыкновенно в форме ursa. Это связывает имена rusa и urzana: в форме ursa ассирийцы получили имя rusa, по всей вероятности, из мусасирского говора, где оно, возможно, так и звучало (ursa//urza)» [3].
В приведенной цитате следует обратить внимание на то, что ассирийцы позаимствовали форму написания разбираемого нами имени ursa из мусасирского (ардинского) диалекта урартского языка. Это является свидетельством, что именно ursa – аутентичная форма написания (и произношения) этого царского имени, поскольку ардинский (мусасирский) диалект являлся более архаичным в сравнении с диалектом центральных районов Урарту («диалект Тушпы»). Более того, сам священный для урартийцев город Ардини (это название на урартском и нахчийском собственно и означает «священный», «храмовый») являлся древнейшим культовым и политическим центром Урарту [4].
Установив, что форма ursa являлась древнейшей, первичной для царского имени Руса, попробуем найти этимологию этого имени. В этой связи обращают на себя внимание урартские термины uris (urs) – «оружие» и urishuse – «дом оружия», «арсенал» [5]. Вне всяких сомнений термин uris (urs) имеет четкую параллель с чеченским урс – «нож», арсаш – «ножи». Как выявил историк и языковед И.М. Булатбиев, термин этот в старину имел в чеченском значение «меч» [6]. Вследствие этого мы можем констатировать, что урартское царское имя
Руса//Урса находит свою этимологию как в урартском, так и в нахчийском и означает «меч». Добавим, что и урартское слово huse – «дом», которое обнаруживается в составном термине uris-huse – «дом оружия», «дом мечей», «арсенал», имеет безупречное схождение с чеченским хусам – «дом», «помещение» (ср. древнегерманское hus, совр. haus – «дом»).
Таким образом, имя урартского царя Русы//Урсы означало на урартском (как и на нахчийском) «меч» (par excellence «оружие»). Отметим также, что в нахчийской ономастике мы обнаруживаем немало имен, связанных с оружием, например, Довт («меч»), Бердукъ («копье»), Мачиг («острие»), Джамболат («боевой топор»), Арс («меч»), Тур («сабля, шашка») и т.д. Подобные мужские имена существовали и у многих древних народов, что делает урартское имя Руса//Урса частью общемировой традиции.
___________________________
Использованная литература:
1. И.М. Дьяконов, С.А. Старостин. «Хуррито-урартские и восточнокавказские языки».//«Древний Восток. Этнокультурные связи», М., 1988 г., стр. 176.
2. А. Исмаилов. «Дош», Соьлжа-гIала, 2009 ш., агIонаш 263-264.
3. Г.А Меликишвили. «Урартские клинообразные надписи», М., 1960 г., стр. 89.
4. Г.А. Меликишвили, ук. соч, стр. 11.
5. Г.А. Меликишвили, ук. соч., стр. 412).
6. И.М. Булатбиев. «К вопросу о происхождении культа меча у скифов».//Новый Гермес. СПб., 2016 г., № VIII. с. 61-86.

[Marty]

«Эней с гранатометом»

В основе Чеченской войны – эпохальное по своему значению столкновение между двумя очень разными нациями, олицетворяющими силы, борьба между которыми продолжается с начала человеческой истории: русскими, издавна идентифицировавшими себя с серией созданных ими бюрократических государств, и чеченцами, у которых едва ли было какое-либо государство за всю их историю, и чьи поразительные боевые качества произрастают не из государственной организации, а из особой этнической традиции. На улицах Грозного деморализованные войска Вавилона под командованием не военных, а придворных евнухов и коррумпированных чиновников в очередной раз были повержены “варварами” с гор.
Борьба чеченцев в 1994-96 годах была последней в серии антиколониальных войн (от Индокитая, Алжира и португальских колоний в Африке до Афганистана), свидетелями которых были два последних поколения. Однако успех чеченцев и их командиров – более ошеломляющий, чем успехи других антиколониальных войн и является очень необычным, пожалуй, даже уникальным примером в истории современных войн вообще.
Дело в том, что чеченцы победили не только не имея поддержки реального государства, но, строго говоря, не имея даже какой-либо формальной военной или политической организации, победили только за счет силы своего общества и его традиций (хотя они и были оснащены советским оружием и опытом военной подготовки).
…На первый взгляд, многие молодые чеченские бойцы кажутся – и, несомненно, хотят казаться – гомеровскими героями, Энеями с гранатометами. Это особенно проявляется в том, как они красуются своими одеянием и амуницией, в их хвастовстве, развязности и нетерпимости к формальной дисциплине.
Этот древний элемент соревновательности и выставления напоказ своей доблести привнес свою специфику в борьбу чеченцев, но это, разумеется, лишь часть объяснения их героизма и их успеха. В конце концов, типичная черта гомеровских героев, как и многих других древних и “примитивных” воинов, – это их готовность развернуться и бежать с поля боя, когда этого требуют обстоятельства; но наиболее отличительной чертой чеченцев является как раз их желание стоять насмерть и сражаться.
Яркий пример того, как влияли семья и традиции на борьбу чеченцев – это те невероятные усилия, какие прилагали чеченские бойцы, чтобы передать тела погибших товарищей их семье. Это исходило из желания показать уважение семье погибшего, но в еще большей степени – из-за того, что для чеченцев чрезвычайно важно быть похороненным в селении своей семьи или своего клана, рядом с предками. Изначально такие кладбища были тейповые, но с течением времени они стали кладбищами “предков” в более широком смысле слова. (Это, между прочим, серьезно затруднило подсчет убитых во время войны).
Во время осады Грозного мне рассказали о буквально гомеровских сражениях, в которые ввязывались группы чеченских бойцов для того, чтобы завладеть и забрать тела убитых. Это особенно касалось случаев, когда бойцы были или родственниками или соседями убитого. По словам одного из сражавшихся:
“Вам это может показаться бессмысленным – рисковать своей жизнью, чтобы принести того, кто уже мертв и кому уже все равно. Но для семьи убитого это очень важно. Если мы не сделаем все, что от нас зависит, чтобы принести его, мы опозорим себя и перед его семьей и перед нашими семьями... Такова наша традиция”.
Готовность чеченцев рисковать жизнью, а возможно и погибнуть, выражает поговорка чеченцев, которую теперь знают и русские: “Трудно быть чеченцем”. Чувство того, что с рождения ты получаешь набор обязанностей, тяжелых, но благородных, в той или иной степени присуще большинству чеченцев, по крайней мере тем, кто остается связанным с чеченским обществом.
_____________________
Анатоль Ливен, британский политолог, писатель, журналист, историк, профессор Кембриджского университета. («Война в Чечне и упадок российского могущества».//«Чечня и Россия: общества и государства». М., 1999 г.).

[Aminat]

Сообщение от Marty

…На первый взгляд, многие молодые чеченские бойцы кажутся – и, несомненно, хотят казаться – гомеровскими героями, Энеями с гранатометами. Это особенно проявляется в том, как они красуются своими одеянием и амуницией, в их хвастовстве, развязности и нетерпимости к формальной дисциплине.

Сообщение от Marty

В конце концов, типичная черта гомеровских героев, как и многих других древних и “примитивных” воинов, – это их готовность развернуться и бежать с поля боя, когда этого требуют обстоятельства;

По моему, тот случай, когда оговаривается, что мнение автора не всегда может совпадать с реалиями.

[Marty]

Сообщение от Aminat

По моему, тот случай, когда оговаривается, что мнение автора не всегда может совпадать с реалиями.

по моему он говорит, что чеченцы как раз отличались от них, хотя в начале он находит и сходство- "В конце концов, типичная черта гомеровских героев, как и многих других древних и “примитивных” воинов, – это их готовность развернуться и бежать с поля боя, когда этого требуют обстоятельства; но наиболее отличительной чертой чеченцев является как раз их желание стоять насмерть и сражаться."

[Aminat]

Сообщение от Marty

по моему он говорит, что чеченцы как раз отличались от них

Значит, я неправильно поняла. Т1аккха- м, прощен он)

[Marty]

из публикаций Хьасана..

Сравнение

«После августовской войны 2008 года в Грузии не стихают разговоры о чеченцах, которые оказали ошеломляющее сопротивление российской империи – при том, что их в 3 раза меньше чем нас, а международное сообщество, считая Чечню частью РФ, не особенно протестовало против самого факта войны на Кавказе. Если и были какие-то претензии, то они касались главным образом излишней жестокости в подавлении сепаратистского движения.
Таким образом, у них стартовые условия были гораздо хуже, чем у Грузии, признанной мировым сообществом.
Тем не менее, именно они стали настоящим проклятьем империи, а не мы.
Что с этим делать? Как оценить такой контраст между нашей 5-дневной и их 15-летней войной?
В первую очередь, следует отметить, что нельзя сравнивать чеченцев с кем-либо. Это уникальный народ, боевые качества которого стоят особняком – по крайней мере, в 20-21-м веках. Чеченцев нельзя сравнить даже с афганцами – в конце концов, Афганистан – большая страна, с населением под 30 млн человек, тогда как чеченцев – около 1 млн. Что делает их военный подвиг еще более беспрецедентным».
_____________________
Тенгиз Аблотия, грузинский публицист. «Россия – Грузия – Чечня. Сравнение».